Баб не поймешь блин — она с радостью рассказывала что купила эти трусики специально для меня, но потом расстроилась когда я их надел. =========================================== Извини что подправил, так наверно лучше.
васенька - Мамочка, а это правда ,что меня аист принёс ? ... голос отца из далёкой комнаты...с досадой: "хмм...уж йя этому... Аисту...из одинннннатцятой квартиры..."
Идет операция. Слышен трагический голос больного: — Доктор, я кажется, не уснул. — Да быть того не может! Доктор увлеченно продолжает оперировать. — Доктор, честное слово, я не сплю. — Да бросьте вы! Доктор делает надрез. — А-а-а! Больно! — Смотри ты, и вправду не уснул. — Я же вам говорил. — Ну и молчите себе в тряпочку... с хлороформом. Кстати, дайте ему еще. — Кайф!.. Доктор, а еще можно?. — Можно. — Кайф!.. А еще? — Можно. Дайте ему киянкой по лбу... Бум!!! — Дикий кайф!.. А еще киянкой можно? — Хватит с вас, а то быстро привыкнете. — Доктор, ну как там? Это опасно? — Больной, вы мне мешаете. — Я могу и уйти. — Нет уж, останьтесь. Ничего опасного нет. Пуля прошла навылет, не задев жизненно важных центров. Кстати, что за кретин в вас стрелял? — Почему кретин? — Так разве ж так стреляют! Чуть выше надо брать, и левее, левее... — Все очень просто, доктор. Лежу я поздно вечером с женщиной в постели, никого, кроме женщины, не трогаю, и вдруг, БУМ! БАХ! муж пришел. — А! Значит, муж стрелял? — Какой там! Слушайте дальше. Значит, лечу я с балкона, никого не трогаю, и вдруг, БУМ! БАХ! падаю на любимую собаку участкового милиционера. — Ага, значит, участковый стрелял. — Он, конечно, стрелял, но попасть ни разу не попал. Значит, бегу я себе голый по улице, бегу, никого не трогаю. И вдруг, БУМ! БАХ! слышу, сзади кто-то догоняет. Оказалось, маньяк-убийца на сексуальной почве. — Неужели, он стрелял? — Нет, этот всего лишь меня ласково душил. Хорошо, рядом рокеры на мотоциклах развлекаться ехали. Мы с этим маньяком три квартала от них убегали. — Так эти, что ли, стреляли? — Да что вы! Это же дети, шалуны. Правда, бедного маньяка насмерть все-таки задавили. — Ну а вас-то когда, наконец, пристрелят? — А вы слушайте. Значит, забегаю я, от греха, в коммерческий магазин, пытаюсь натянуть первые попавшиеся штаны и вдруг, БУМ! БАХ! выскакивает сторож... — Стрелял? — Нет, отстреливался. Потому как тут же за мной в магазин ворвались рэкетиры. — Рэкетиры, значит, стреляли? — Зачем им стрелять, они положили нас на живот и действовали паяльником. Хорошо, сторож перед смертью успел признаться, что я здесь ни при чем. Меня и отпустили. Вышел, и прямо на встречу красивая девушка из интуристовской гостиницы выходит. А я, как назло, одеться не успел. Она достает из сумочки пистолет и БУМ! БАХ! — Попала? — Попала, и не раз, только пистолет у нее был газовый, нервно-паралитического действия. — Так кто же в вас, черт возьми, тогда дырку сделал? — Значит, прихожу я под утро домой к жене, голый, с синей от побоев рожей, да еще под газом. Никого трогать не собираюсь, и тут, БУМ! БАХ! выскакивает тесть с двустволкой. — Попал? — Да... — Ну наконец-то! — Жене пыжом в зад. — Слушайте, больной, я на вашем месте после этого пошел бы и застрелился. — Так а что вы думаете, я здесь у вас лежу?
Два брата — колхозники. В войну один был командиром партизанского отряда, другой — полицаем. После войны первый остался рядовым колхозником, а второй, отбыв срок, пошел вверх: звеньевой, председатель, депутат. Первый: — Я понять не могу, как так? Я партизанил, герой, всю жизнь вкалывал, копейки лишней не взял, а ничего не имею. А ты предателем был, а сейчас в больших начальниках ходишь. — Ну, всё правильно. Вот что ты в анкете в графе Родственники пишешь? — Правду пишу! Что брат у меня — полицай, предатель Родины. — Вот! А я пишу, что мой брат — герой, командир партизанского отряда.
— она с радостью рассказывала что купила
